вторник, 15 апреля 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Баба.
Еще к тому же и тупая.
С внезапно проснувшимся внутренним кинестетиком, который с самого последнего занятия сальсой никого за руку не держал и по этому поводу дергается, как Рассел Кроу в инсулиновой сцене "Игр разума".
И все-таки настроение может скакать на гуголплекс пунктов вверх и вниз.
И самое противное, что это все -- вверх почти прямо, вниз почти косвенно -- связано с одним человеком.
Кто-то хорошо назвал ведение блога последней стадией одиночества, но только он малость ошибся.
Настоящее одиночество -- это если свой блог не читаешь потом даже ты. И при этом все равно обращаешься к своим виртуальным читателям, которых, цитируя Бродского, less than one.
К черту?
Еще к тому же и тупая.
С внезапно проснувшимся внутренним кинестетиком, который с самого последнего занятия сальсой никого за руку не держал и по этому поводу дергается, как Рассел Кроу в инсулиновой сцене "Игр разума".
И все-таки настроение может скакать на гуголплекс пунктов вверх и вниз.
И самое противное, что это все -- вверх почти прямо, вниз почти косвенно -- связано с одним человеком.
Кто-то хорошо назвал ведение блога последней стадией одиночества, но только он малость ошибся.
Настоящее одиночество -- это если свой блог не читаешь потом даже ты. И при этом все равно обращаешься к своим виртуальным читателям, которых, цитируя Бродского, less than one.
К черту?
среда, 09 апреля 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Drei.
Немецкое кино со шведским налетом. Хотелось бы пройтись в очередной раз по моей особенности собирать недопорнографию (да и не только недо-), но как-то не выходит с юморком и сарказмом. Потому что -- если закрыть глаза на финал -- очень и очень живое кино о, на самом деле, непростых вещах. Адье биологическому детерминизму, как говорит один из героев.
Но из песни слов не выкинешь, из фильма -- последнюю сцену. Нет, не самую последнюю, она-то как раз прекрасно укладывается в тональность,создавая ощущение, будто в подглядывании за интимной жизнью людей не больше вуайеризма, чем в наблюдении ученого за бактериями и клетками в чашке. Но сама "интимная жизнь",то, за чем приходилось подглядывать...
Про "Zum Geburtstag" тут писали, что нужно было фильм оборвать на сцене поцелуя. Я, не смотря фильма, с этим тотально согласна, потому что кадр получился роскошный, момент -- красивейший, саксонец инфернальнейший... Здесь я испытываю схожее чувство.
В фильме есть два потенциально финальных момента, и выбор одного из двух зависит от посыла режиссера. Все зависит от того, в каком качестве воспринимать действительно прекрасную черно-белую хореографическую композицию в начале. Как вечную историю с поставленной точкой, которой суждено повториться снова? Или как оставленный без ответа вопрос, на который, собственно, герои фильма пытаются найти ответ?
Режиссер, очевидно, решил придерживаться второго подхода. И стоило, стоило прекратить снимать на полторы минуты раньше, оставить героев на пороге квартиры и новой жизни, ведь все равно мимика, жесты, выражение глаз не оставляют неопределенности и ясно дают понять: ответ найден! Но нет, тут режиссер подтверждает очевидный -- очевидно счастливый -- финал. Без той красоты, какой были наделены прочие, даже самые откровенные, сцены подобного характера. Все предыдущее, от бассейна до спальни, было откровенно до крайности..и горячо, грубо, резко, порывисто и нервно. Остро. В финале в горький перец сыпанули сахарку. Слащаво, нарочито театрально, остатки сексуального напряжения размазаны по белым простыням.
Хотя в остальном детище немецкого кинематографа, конечно, красивое. Хорошая цветовая гамма, удачное решение с использованием многих ретроспективных образов да и черно-белой состаренной съемки, конечно, не без немецкой поэзии.
И, разумеется, не без Брехта: главная героиня упоминает "Мамашу Кураж..".
В какой-то момент мне показалось, что режиссер в свой новый фильм и музыку из "Парфюмера" позаимствовал. Очень похожая тема слышалась на заднем плане, сейчас я ее уже не восстановлю и не скажу, где именно ее можно услышать, но она была точно.
И да.
X Verleih участвовала в Zum Geburtstag. Поэтому, могу честно признаться, на какую-то долю секунды мне стало жалко девочку-героиню, а потом я подумала, что о чем там, вашу ж мать, жалеть-то было бы?... Кстати, господа понимающие, делаем ставки: с какого дубля они все-таки сняли эту сцену? Точнее, на каком дубле она прекратила придуриваться, для прекрасные мгновения, и начала работать?
Немецкое кино со шведским налетом. Хотелось бы пройтись в очередной раз по моей особенности собирать недопорнографию (да и не только недо-), но как-то не выходит с юморком и сарказмом. Потому что -- если закрыть глаза на финал -- очень и очень живое кино о, на самом деле, непростых вещах. Адье биологическому детерминизму, как говорит один из героев.
Но из песни слов не выкинешь, из фильма -- последнюю сцену. Нет, не самую последнюю, она-то как раз прекрасно укладывается в тональность,создавая ощущение, будто в подглядывании за интимной жизнью людей не больше вуайеризма, чем в наблюдении ученого за бактериями и клетками в чашке. Но сама "интимная жизнь",то, за чем приходилось подглядывать...
Про "Zum Geburtstag" тут писали, что нужно было фильм оборвать на сцене поцелуя. Я, не смотря фильма, с этим тотально согласна, потому что кадр получился роскошный, момент -- красивейший, саксонец инфернальнейший... Здесь я испытываю схожее чувство.
В фильме есть два потенциально финальных момента, и выбор одного из двух зависит от посыла режиссера. Все зависит от того, в каком качестве воспринимать действительно прекрасную черно-белую хореографическую композицию в начале. Как вечную историю с поставленной точкой, которой суждено повториться снова? Или как оставленный без ответа вопрос, на который, собственно, герои фильма пытаются найти ответ?
Режиссер, очевидно, решил придерживаться второго подхода. И стоило, стоило прекратить снимать на полторы минуты раньше, оставить героев на пороге квартиры и новой жизни, ведь все равно мимика, жесты, выражение глаз не оставляют неопределенности и ясно дают понять: ответ найден! Но нет, тут режиссер подтверждает очевидный -- очевидно счастливый -- финал. Без той красоты, какой были наделены прочие, даже самые откровенные, сцены подобного характера. Все предыдущее, от бассейна до спальни, было откровенно до крайности..и горячо, грубо, резко, порывисто и нервно. Остро. В финале в горький перец сыпанули сахарку. Слащаво, нарочито театрально, остатки сексуального напряжения размазаны по белым простыням.
Хотя в остальном детище немецкого кинематографа, конечно, красивое. Хорошая цветовая гамма, удачное решение с использованием многих ретроспективных образов да и черно-белой состаренной съемки, конечно, не без немецкой поэзии.
И, разумеется, не без Брехта: главная героиня упоминает "Мамашу Кураж..".
В какой-то момент мне показалось, что режиссер в свой новый фильм и музыку из "Парфюмера" позаимствовал. Очень похожая тема слышалась на заднем плане, сейчас я ее уже не восстановлю и не скажу, где именно ее можно услышать, но она была точно.
И да.
X Verleih участвовала в Zum Geburtstag. Поэтому, могу честно признаться, на какую-то долю секунды мне стало жалко девочку-героиню, а потом я подумала, что о чем там, вашу ж мать, жалеть-то было бы?... Кстати, господа понимающие, делаем ставки: с какого дубля они все-таки сняли эту сцену? Точнее, на каком дубле она прекратила придуриваться, для прекрасные мгновения, и начала работать?
понедельник, 07 апреля 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
А чуть раньше я получила пятерку от Тень Черного Зверя.
Пятерку следующую: тень, узор, шаман, оскал, ундина.
Вот здесь уже процент тяжелых вопросов порядка сорока. Но все равно, шоутайм, чо.
Нумер айнс, тень, был вообще легким. Как раз недавно вертелась в голове прекрасная песня Наутилуса "Кто еще..".
Цитата: "Если ты хочешь любить меня, полюби и мою тень."
Нумер цвай, узор, сразу напомнил о Шклярском с его кружевами и прочим узорчатым добром. Хотя песенка, где нужное слово нашлось, оказалась довольно-таки целомудренной.
Цитата: "За спиной остался город из стекла и камней, фантастических узоров, бесконечных огней".
Нумер драй, шаман, сразу напомнил про Мельницу, но мне почему-то кажется, что изначально "Шаман" предполагался в качестве ответа на это слово. Так что будет опять Пикник, "У шамана три руки".
Цитата: "У шамана три руки и крыло из-за плеча"
Нумер фир, оскал, вопросов не оставил сразу. Конечно же, Высоцкий, "Баллада о борьбе".
Цитата: "Ты поймешь,что узнал, отличил, отыскал по оскалу забрал: это -- смерти оскал!"
Ну и нумер фюнф, ундина, была непростой. Единственная песня, которая нашлась, как-то с первых нот опротивела. Как-то я вообще резко охладела к Йовин, "щито поделать".
Цитата: "В колодце живет ундина."
Таки вот.
Пятерку следующую: тень, узор, шаман, оскал, ундина.
Вот здесь уже процент тяжелых вопросов порядка сорока. Но все равно, шоутайм, чо.
Нумер айнс, тень, был вообще легким. Как раз недавно вертелась в голове прекрасная песня Наутилуса "Кто еще..".
Цитата: "Если ты хочешь любить меня, полюби и мою тень."
Нумер цвай, узор, сразу напомнил о Шклярском с его кружевами и прочим узорчатым добром. Хотя песенка, где нужное слово нашлось, оказалась довольно-таки целомудренной.
Цитата: "За спиной остался город из стекла и камней, фантастических узоров, бесконечных огней".
Нумер драй, шаман, сразу напомнил про Мельницу, но мне почему-то кажется, что изначально "Шаман" предполагался в качестве ответа на это слово. Так что будет опять Пикник, "У шамана три руки".
Цитата: "У шамана три руки и крыло из-за плеча"
Нумер фир, оскал, вопросов не оставил сразу. Конечно же, Высоцкий, "Баллада о борьбе".
Цитата: "Ты поймешь,что узнал, отличил, отыскал по оскалу забрал: это -- смерти оскал!"
Ну и нумер фюнф, ундина, была непростой. Единственная песня, которая нашлась, как-то с первых нот опротивела. Как-то я вообще резко охладела к Йовин, "щито поделать".
Цитата: "В колодце живет ундина."
Таки вот.
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Потянуло вот немного пофлэшмобить.
Для тех, кто случайно мог забрести в мои дебри, суть такова: каждый отписавшийся под постом получает пять слов и для каждого слова подбирает песню, где это слово есть. По слову на песню, все просто.
От Айвин мне достался такой набор: верность, урок, паутина, осень, крылья.
Итак, нумер айнс, верность, оказался самым тяжелым, но даже на него нашлась пара песен. Я честно признаюсь, я разрывалась между "Алхимическим романсом" Лоры Бочаровой и "Балладой Галадриэли", в общем-то, её-же. Вторая победила, потому что Лора в чистом виде, "нефильтрованная", еще встретится.
Цитата: "Ты скажи мне, верность, скажи, чем ты покоряешь сердца?"
Нумер цвай, урок, вспоминался -- да совсем недавно же вспоминался, согласись? Лора Бочарова, "Малфой закончил школу".
Цитата: "Мой урок куда ценнее сейчас, хоть он тяжел, как правила чести."
Нумер драй, паутина, сначала напомнил о "Королевстве слез" Эпидемии, которое в седьмом классе мной было заслушано до дыр в виртуальном пространстве. У Шклярского -- это странно, но так, -- про паутину, не про пауков, я не нашла ни слова. Зато вспомнилась прекрасная песня тогда еще плававшего (а ныне затонувшего без надежды на подъем) Наутилуса "Музыка на песке".
Цитата: "У зеленой волны, у запаха тины, наблюдая восхищенно полет паутины, сумасшедший пацан лупит старую банку.."
Нумер фир, осень, оказался прямо благодатнейшим на песни. Тут тебе и Гарик, и Лора, и ДДТ, и Тэм, разумеется, и тот же Наутилус... Но победили Неприкасаемые. Зная наших мальчишек, ты легко можешь предположить, кто прыгал бы по квартире и орал "Дайте свободу нашей Анжеле!", знай он немного лучше русский язык.
Цитата: "Осень, она не спросит, осень, она пройдет, по опустевшим пляжам медленно побредет."
Ну и нумер фюнф, крылья, как-то даже выбора мне не оставили. Хотелось бы хоть здесь как-то соригинальничать, но не получилось.
Цитата: "Где твои крылья, которые так нравились мне?"
Жду от тебя аналогичного! И хотя бы на одну песню -- я знаю -- точно будет Шклярский.
Ну пжаааааааааааалста.
Для тех, кто случайно мог забрести в мои дебри, суть такова: каждый отписавшийся под постом получает пять слов и для каждого слова подбирает песню, где это слово есть. По слову на песню, все просто.
От Айвин мне достался такой набор: верность, урок, паутина, осень, крылья.
Итак, нумер айнс, верность, оказался самым тяжелым, но даже на него нашлась пара песен. Я честно признаюсь, я разрывалась между "Алхимическим романсом" Лоры Бочаровой и "Балладой Галадриэли", в общем-то, её-же. Вторая победила, потому что Лора в чистом виде, "нефильтрованная", еще встретится.
Цитата: "Ты скажи мне, верность, скажи, чем ты покоряешь сердца?"
Нумер цвай, урок, вспоминался -- да совсем недавно же вспоминался, согласись? Лора Бочарова, "Малфой закончил школу".
Цитата: "Мой урок куда ценнее сейчас, хоть он тяжел, как правила чести."
Нумер драй, паутина, сначала напомнил о "Королевстве слез" Эпидемии, которое в седьмом классе мной было заслушано до дыр в виртуальном пространстве. У Шклярского -- это странно, но так, -- про паутину, не про пауков, я не нашла ни слова. Зато вспомнилась прекрасная песня тогда еще плававшего (а ныне затонувшего без надежды на подъем) Наутилуса "Музыка на песке".
Цитата: "У зеленой волны, у запаха тины, наблюдая восхищенно полет паутины, сумасшедший пацан лупит старую банку.."
Нумер фир, осень, оказался прямо благодатнейшим на песни. Тут тебе и Гарик, и Лора, и ДДТ, и Тэм, разумеется, и тот же Наутилус... Но победили Неприкасаемые. Зная наших мальчишек, ты легко можешь предположить, кто прыгал бы по квартире и орал "Дайте свободу нашей Анжеле!", знай он немного лучше русский язык.
Цитата: "Осень, она не спросит, осень, она пройдет, по опустевшим пляжам медленно побредет."
Ну и нумер фюнф, крылья, как-то даже выбора мне не оставили. Хотелось бы хоть здесь как-то соригинальничать, но не получилось.
Цитата: "Где твои крылья, которые так нравились мне?"
Жду от тебя аналогичного! И хотя бы на одну песню -- я знаю -- точно будет Шклярский.
Ну пжаааааааааааалста.
среда, 19 марта 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
В последнее время хорошие вести прямо лавиной обрушиваются (на пару с не очень хорошими).
Вышел в кино "Grand Budapest Hotel" (если не учитывать то, что до ближайшего города, где он идет, мне ехать поездом часа два).
19 июня выходит в Нидерландах "Das Wochenende" (если не учитывать то, что в это время у меня просто не будет шанса сходить в кино на этот фильм).
"Zum Geburtstag" собираются выпускать на DVD (если не учитывать то, что за пределами Германии и Франции (возможно) это чудо вряд ли можно надыбать).
Letzte Instanz заканчивают писать новый альбом (если не учитывать то, что скачивать я здесь все равно ничего не могу).
12 июня самый обожаемый саксонец оставляет свой чертов Магдебург и на день приезжает на театральный фестиваль читать Лорку (если не учитывать того,что 12 и 13 у меня жесткие экзамены и в Германию я не поеду никак).
Плохие новости всем известны.
Я клянусь своим лучшим кодом на C#, кое-кому на девятом круге очень стыдно за своего преемника, он носится, размахивает маленькими кулачками и вопит во всю своюглубокую широкую глотку.
Вышел в кино "Grand Budapest Hotel" (если не учитывать то, что до ближайшего города, где он идет, мне ехать поездом часа два).
19 июня выходит в Нидерландах "Das Wochenende" (если не учитывать то, что в это время у меня просто не будет шанса сходить в кино на этот фильм).
"Zum Geburtstag" собираются выпускать на DVD (если не учитывать то, что за пределами Германии и Франции (возможно) это чудо вряд ли можно надыбать).
Letzte Instanz заканчивают писать новый альбом (если не учитывать то, что скачивать я здесь все равно ничего не могу).
12 июня самый обожаемый саксонец оставляет свой чертов Магдебург и на день приезжает на театральный фестиваль читать Лорку (если не учитывать того,что 12 и 13 у меня жесткие экзамены и в Германию я не поеду никак).
Плохие новости всем известны.
Я клянусь своим лучшим кодом на C#, кое-кому на девятом круге очень стыдно за своего преемника, он носится, размахивает маленькими кулачками и вопит во всю свою
суббота, 01 февраля 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Меня переполняет счастье: 31 числа закончилась вторая сессия, временно (а два дня выходных можно считать временем) я свободна и могу заниматься тем, чего я действительно хочу. А хочу я все-таки довести до ума этот пост в дневнике и дать начало новому тегу и заголовку.
Под грифом "Из любви к искусству" я буду оставлять оригиналы (исключительно оригиналы!) стихотворений, которые меня впечатлили, какие-то цитаты, сравнивать оригиналы и переводы различной степени ущербности, если это будет того стоить -- уходить в далекие дебри и рассказывать обо всем, за что так или иначе зацепится память. Чаще всего это будут не самые известные вещи, запомнившиеся мне не только своей красотой, но и процессом поиска, который порой оказывается очень и очень занятным. Если рано или поздно мне захочется поговорить о картине, скульптуре, музыке -- так тому и быть, правда, о них говорить я точно никогда не научусь.
Писать "Из любви к искусству" я буду нерегулярно, порой три поста в день, порой -- один в три месяца, но разговоры о близком и наболевшем -- это не то, что должно подчиняться строгому расписанию. Я не рассчитываю, что это кого-то заинтересует: ни рассуждать о поэзии, ни писать дневник я толком не умею. Складывать слова в предложения -- это не совсем мое ремесло, для этого я слишком быстро и бессвязно думаю, когда дело не касается формул. Но поговорить хочется всем, даже тем, кто совсем этого не умеет. А я чем хуже?
Героем моего сегодняшнего вечера стал Бертольт Брехт.
Увлечение Третьим Рейхом, должна я признать, открыло мне, наверное, больше писателей, чем все одиннадцать школьных лет. Под "открыло" я подразумеваю не исключительно имя автора: того же Фейхтвангера или Томаса Манна я знала задолго до того, -- но скорее возникающее желание в конце концов с ним познакомиться. В этом желании схлестывались и интерес к немецкой культуре как таковой, и стремление понять феномен страшных двадцати лет (а я все-таки ставлю точку отсчета где-то около пивного путча и ранних дневников Геббельса). Мне физически необходимо было знать, чьи книги -- кто горел на кострах тридцатых годов, а те, кто в это время еще находили силы творить, казались мне сверхлюдьми в лучшем смысле этого слова. Сверхчеловек -- сверх грязи и позора, которые мир будет смывать еще долго.
Так я узнала о Брехте.
Первое наше свидание прошло, кажется, на уроке литературы у стеночки, когда я читала "Страх и нищету в Третьей империи". Я еще не знала о Брехте ничего: ни его концепции эпического театра, ни его гениальных зонгов, ни-че-го. Тем большее впечатление произвела самая неэпическая из всех его пьес. Это не я придумала: "Страх и нищету.." действительно считают вещью, наиболее далекой от его принципов эпического театра. Эпический театр предполагает объективное суждение, разрушает четвертую стену, делая зрителя зевакой,созерцателем, посвященным во все подробности происходящего и судящим непредвзято. Ему не предписано сочувствовать персонажам, занимать позицию того или иного из них; всю информацию об обстановке он получает из табличек с ремарками (именно этот ход активно использовался во время всевозможных постановок "Трехгрошовой оперы"), пространных монологов персонажей, которые совершенно не скрывают своих фактических мыслей. Я долгое время думала, прежде чем поняла, что предсвадебный монолог Шен Те в "Добром человеке из Сезуана" очень напоминает вступительные монологи в пьесах Шварца. Перед началом действия герой сразу дает зрителю основное понимание ситуации, сразу задает тон: кого в ком следует увидеть, что в итоге победит... Неясностей остается предельно мало, все -- исключительно сюжетные.
В "Страхе и нищете.." не сопереживать невозможно. Вероятно, это было проще для человека, погруженного в страх и нищету 30-х годов, хотя мне и сложно в это поверить: все-таки Ремарк остался Ремарком, Борхерт -- Борхертом, Брехт -- Брехтом. Разумеется, глупо сравнивать чтение этой пьесы читателем тех времен и современным, равно как и просмотр постановки в театре: чем дальше в прошлое уходит то время, тем сложнее становится воспринимать очень многие детали. Для меня самый пугающий мотив в пьесе -- это мотив обычности. Страх и нищета настолько крепко срастаются с жизнью человеческой, что уже не воспринимаются как нечто исключительное, и только в нескольких сценах звучит отчаянный призыв к чему-то новому и иному, чему-то нормальному.
И "Физики", и "Меловой крест", и "Жена-еврейка" -- все было страшным, нищим духовно, но обычным и сурово правдивым. Забавно, но я даже не решусь сказать, что сейчас нам сложно представить такой страх. Да, разумеется, нам еще есть, куда идти, но мы именно туда и идем... Дорогой Брехт-младший, если ты меня читаешь, штудируй концепцию эпического театра, а лучше создавай свой собственный. Может быть, лет через пять и тебе придется писать подобную пьесу, которая лет через восемьдесят будет так же непонятна людям без подготовки, как сейчас нам -- анекдот про Геббельса в "Меловом кресте". Конечно, чтобы с удовольствием читать Брехта, нужно знать историю того времени: он писал для современников, прекрасно осведомленных о событиях. Им не нужно было пояснять, почему два физика читают формулы Эйнштейна за закрытыми дверями, почему жена-еврейка бежит в Голландию, прекрасно зная, что не вернется больше к мужу, почему дело Геберле-Шюнта-Гауницера не могло решиться в пользу еврея Арндта, что такое закон об осквернении расы... Сейчас многие такие моменты требуют пояснений. То ли к счастью, то ли к сожалению: глядишь, если бы помнили, то "Правосудие" не смотрелось бы так актуально и остро спустя почти восемьдесят лет.
Тема "Шпиона" -- самой непредсказуемой и напряженной сцены -- прослеживается и у Оруэлла в "1984". Я сомневаюсь, что он читал пьесу Брехта, хотя она и ставилась в Англии. Дело в другом. Просто у каждого человека, живущего в искривленной реальности, вертится тревожный вопрос: кем станут дети, в этой реальности выросшие и не знающие другой правды, кроме этой кривды?...
Если кому интересно и кто-то может, в Табакерке идет просто потрясающая постановка. Из 24 сцен выбрали только пять, зато поставлены они гениально. По иронии судьбы, эта пьеса, которую и сейчас не особо бы радушно приветствовали, если бы только о ней кто-нибудь помнил, ставится в небольшом зале полуподвального типа. Черные стены, красные кресла, провода -- к атмосфере, соответствующей теме и масштабу, добавляется эффект "подпольности", и это очень интересно.
..Брехт-поэт начался для меня с зонгов к "Трехгрошовой опере" -- потрясающей вещи, где только ни ставленной и на какие только языки ни переведенной. Мне все хочется увидеть ее в Будапеште, если ее еще не отменили: Сильвестр Собу -- роскошный Браун. Я видела его в образе Тибальта и осталась немножко влюблена. У него есть все: и голос, и пластика, и понимание роли, и здоровая харизма. Судя по тем отрывочкам из других постановок, которые мне удалось видеть, Тибальт -- это не исключение, а статистика.
Раз уж речь зашла о переводах, мне бы хотелось начать плавно приближаться к основной теме этого поста, начать немного издалека.
Перевод -- это всегда непросто. Перевод всегда хуже, пусть и в мелочах. Не верьте тем, кто говорит, что "Воннегут выигрывает в переводе": это абсолютно не так (и позже я посвящу этому заметочку). Невозможно выиграть в переводе уже хотя бы потому, что главное его достоинство -- это его близость к оригиналу по смыслу. Если смысл искажен, пусть даже язык стал богаче или идея красивее, это уже плохой перевод или и вовсе вольная фантазия на тему. Это вполне возможно: например, "Баллада, в которой Мэкхит просит у всех прощения" в каком-то из британских театров была здорово переписана. Она не потеряла своей идеи, но была адаптирована под проблемы настоящего времени. С Брехтом такое проделывать допустимо и даже, наверное, иногда следует: все-таки он писал о довольно насущных вещах, почему бы не приблизить его формулировки вечных проблем к настоящему времени?
Да, перевод всегда плоховат. Порой в мелочах, но именно эти мелочи и имеют значение.
Возьмем для примера мой любимый зонг -- Zweites Dreigroschenfinale, Второй трехгрошовый финал.
Несколько цитат из оригинального текста:
Zuerst müsst ihr uns was zu fressen geben,
Dann könnt ihr reden; damit fängt es an.
Denn wovon lebt der Mensh? Indem er stündlich
Den Menschen peinigt, auszieht, anfällt, abwürgt und frisst.
Nut dadurch lebt der Mensch dass er so gründlich
Vergessen kann dass er ein Mensch doch ist.
Дословный перевод достаточно прост: "Сперва вы должны дать нам что-нибудь пожрать, тогда можете и говорить; именно так это начинается", "Ибо чем жив человек? Ежечасно он мучает, раздевает, гонит прочь, душит и жрет людей. Только тем человек и жив, что он так может так крепко забыть, что он все-таки человек."
Соответствующие куски русского текста:
Сначала дайте нам пожрать немного,
А уж потом учите честно жить.
Чем люди живы? Тем, что раздевают,
Терзают, мучат, душат, гонят прочь взашей
Других людей и прочно забывают,
Что сами носят звание людей.
В общем-то, ничего не изменилось... И все-таки что-то не так.
Сменилась интонация последних строк. В немецком варианте ответ на вопрос дается после перечисления ряда грешных поступков человека, своего рода обобщение и первопричина. Терзать, гнать, душить -- это следствия, причина -- это способность забыть о собственной человеческой природе. Русский перевод предлагает ответ более пространный и менее точный: способность забыть "звание людей" -- что тоже отличается от именно человека -- ставится в один ряд с ее следствиями, как будто возможно было бы "сожрать" ближнего своего, помня о том, что ты человек, а это, как известно, звучит..звучит и звучит.
И пропадает симпатичный мотив жратвы. Слово "жрать" в зонге повторяется на все лады: дословно цитируют первые две строчки Мэкхит и Дженни, ставят ультиматум в конце своих куплетов: "Сначала жратва, потом уж мораль", -- да и человек, забыв о своей природе, выживает тем, что, лишенный нормальной пищи, "жрет" людей. Голодный физически голоден духовно. Дайте людям достойно жрать, пусть каждый сумеет отрезать себе кусок хлеба от общей буханки, и людям не придется "пожирать" вместо хлеба своего ближнего...
На этом заканчиваются цветочки, взращенные в навозе моих капризов. Начинается ночной кошмар. Уберите детей и германофилов от мониторов, они вам этого не простят!
Недавно мне один прекрасный человек, который сейчас, возможно, это читает, прислал мне в связи с запущенным поэтическим флэшмобом (и нашей с ней ролевой) стихотворение Брехта, которое Брехта не слишком напоминало, хотя и было хорошо само по себе. Для Брехта в нем было слишком много Шекспира, и в стиле, и в теме:
Одно прошу: не избегай меня.
Твое рукопожатье -- мне отрада.
Ты стал глухим? Тебя мне слышать надо.
Ты стал немым? Твой дух -- моя броня.
Ты стал слепым? К себе в поводыри
Прими меня, твоим я буду взглядом.
Позволь, как прежде, быть с тобою рядом.
Как прежде, мне доверье подари.
Не говори: " Я ранен, я калека!"
Поддержки не чурайся, как чумы.
Неверье недостойно человека.
Тот несвободен, кто другому нужен.
Я без тебя во мраке безоружен.
Но я не только я. Я -это мы.
Неуемный человек полетел искать немецкий оригинал, пробивая в интернетах рандомные комбинации слов из стихотворения, понимая, что оригинал может действительно сильно отличаться.
Оригинал оказался девятнадцатым сонетом Брехта. С первого четверостишия стало понятно, что у кого-то из нас двоих, то ли у переводчика, то ли у меня, нелады с головой, не столько с немецким, сколько с формальной логикой.
Привожу оригинал с дословным:
Nur eines möcht ich nicht: daß du mich fliehst.
Ich will dich hören, selbst wenn du nur klagst.
Denn wenn du taub wärst, braucht ich, was du sagst
Und wenn du stumm wärst, braucht ich, was du siehst
Und wenn du blind wärst, möcht ich dich doch sehn.
Du bist mir beigesellt als meine Wacht:
Der lange Weg ist noch nicht halb verbracht
Bedenk das Dunkel, in dem wir noch stehn!
So gilt kein "Laß mich, denn ich bin verwundet!"
So gilt kein "Irgendwo" und nur ein "Hier"
Der Dienst wird nicht gestrichen, nur gestundet.
Du weißt es: wer gebraucht wird, ist nicht frei.
Ich aber brauche dich, wie's immer sei
Ich sage ich und könnt auch sagen wir.
Только одного я не хочу: чтобы ты меня оставил.
Я хочу тебя слышать, даже когда ты жалуешься.
И если ты глух, мне нужны твои речи,
И если ты нем, мне нужно то, что ты видишь.
А если ты слеп, я все равно хочу тебя видеть.
Ты связан со мной, ты мой страж:
Долгий путь не пройден еще и наполовину,
Подумай о темноте, в которой мы до сих пор стоим!
Не говори: "Оставь меня, я ранен!"
Не говори "Нигде", только "Здесь".
Наше дело не отменено, оно только отложено.
Ты знаешь: в ком нуждаются, тот не свободен.
Однако я нуждаюсь в тебе, как это всегда было и будет.
Я говорю Я, но могу сказать вместо этого МЫ.
Вот это был уже Брехт. Сильный, напористый, вечно движущийся, вечно к чему-то стремящийся. Оставалось только непонятно, как переводчик мог извратить предельно простую логику?
Герой Брехта видит в этом неизвестном свой маяк, свое напоминание о том, что путь еще долог, знак их общего дела, которое ждет своего достойного завершения. Он связан с адресатом крепко, как слепой и охраняемый связан с поводырем и стражем. Не он ведет, но ему указывают направление, когда адресат жалуется, молчит, когда он вообще никак не видит мира. Он все равно остается напоминанием о цели, до которой им все равно нужно дойти вместе. Хотят они построить вселенское счастье, искоренить вселенское зло, тащат друг друга к надежде на светлое будущее (в 1939 году вполне актуальная надежда) -- сказать тяжело. Ясно одно: тяжелую дорогу они пройдут вместе.
О чем говорит перевод? Идея дороги исчезает окончательно и совершенно, вместо этого вылезает тема потерянного доверия. Адресат Брехта гонит героя не из недоверия: он просто не хочет быть тяжелым грузом, на его взгляд, бесполезным, и герой убеждает его в обратном, показывая, что без него он не пройдет остаток пути. Герой перевода вымаливает доверие, взывая к чувству достоинства (и где только его нашел переводчик?). Каждым словом он выражает не нужду, но лояльность: вместо того, чтобы нуждаться в поводыре, он сам предлагает им стать.
Откуда-то появляется бредовое рукопожатие-отрада... Стихотворение, изначально довольно серьезное, богатое на смыслы и поводы задуматься, начинает напоминать сонет об утраченной любви, где только и можно гадать, почему же герой потерял доверие своего адресата.
..Вообще в Германии Брехта любят. О нем снимаются документальные фильмы и литературные передачи, его пьесы ставятся в театрах, его имя упоминается в кино абсолютно разных жанров. Сборник стихов Брехта читает на празднике у Драймана его коллега-будущий суицидник, этот же сборник крадет из квартиры драматурга "хороший человек" агент Штази в оскароносной "Жизни других". В простой и понятной, почти банальной комедии "Свежевыжатый" о своем участии в постановке по Брехту с восторгом и трепетом говорит модельер Хельго, читает томик Брехта (с портретом на обложке) старшая дочь. Это только то, что неминуемо приходит в голову. А сколько всего еще скрыто!... Вот только почитать Брехта в оригинале онлайн или найти его книгу в Германии довольно проблематично. Вряд ли это можно связывать с утратой книг в результате костров инквизиции 30-х: Брехт в большинстве случаев публиковался за границей или после войны. Может быть, я просто плохо ищу. А может быть, он просто не пользуется спросом, что, конечно, вероятно, но очень, очень безрадостно. Он был явлением, и равного ему найти сложно, если возможно.
Дорогой Брехт-младший, если ты все еще это читаешь, то стань вторым равным. Стань лучше.
Напоследок -- одно из самых пронзительных его стихотворений, о котором можно прочитать в Википедии в статье про сожжение книг национал-социалистами (у меня 4 утра, адски виснет система, я перепечатываю этот текст второй раз и не хочу рисковать, открывая лишние вкладки и сверяя информацию):
Die Bücherverbrennung
Als das Regime befahl, Bücher mit schädlichem Wissen
Öffentlich zu verbrennen, und allenthalben
Ochsen gezwungen wurden, Karren mit Büchern
Zu den Scheiterhaufen zu ziehen, entdeckte
Ein verjagter Dichter, einer der besten, die Liste der
Verbrannten studierend, entsetzt, daß seine
Bücher vergessen waren. Er eilte zum Schreibtisch
Zornbeflügelt, und schrieb einen Brief an die Machthaber.
Verbrennt mich! schrieb er mit fliegender Feder, verbrennt mich!
Tut mir das nicht an! Laßt mich nicht übrig! Habe ich nicht
Immer die Wahrheit berichtet in meinen Büchern? Und jetzt
Werd ich von euch wie ein Lügner behandelt! Ich befehle euch,
Verbrennt mich!
Под грифом "Из любви к искусству" я буду оставлять оригиналы (исключительно оригиналы!) стихотворений, которые меня впечатлили, какие-то цитаты, сравнивать оригиналы и переводы различной степени ущербности, если это будет того стоить -- уходить в далекие дебри и рассказывать обо всем, за что так или иначе зацепится память. Чаще всего это будут не самые известные вещи, запомнившиеся мне не только своей красотой, но и процессом поиска, который порой оказывается очень и очень занятным. Если рано или поздно мне захочется поговорить о картине, скульптуре, музыке -- так тому и быть, правда, о них говорить я точно никогда не научусь.
Писать "Из любви к искусству" я буду нерегулярно, порой три поста в день, порой -- один в три месяца, но разговоры о близком и наболевшем -- это не то, что должно подчиняться строгому расписанию. Я не рассчитываю, что это кого-то заинтересует: ни рассуждать о поэзии, ни писать дневник я толком не умею. Складывать слова в предложения -- это не совсем мое ремесло, для этого я слишком быстро и бессвязно думаю, когда дело не касается формул. Но поговорить хочется всем, даже тем, кто совсем этого не умеет. А я чем хуже?
Героем моего сегодняшнего вечера стал Бертольт Брехт.
-- Ты сюда читать пришел?
-- Это все-таки Брехт.
(с) Жизнь других
-- Это все-таки Брехт.
(с) Жизнь других
Увлечение Третьим Рейхом, должна я признать, открыло мне, наверное, больше писателей, чем все одиннадцать школьных лет. Под "открыло" я подразумеваю не исключительно имя автора: того же Фейхтвангера или Томаса Манна я знала задолго до того, -- но скорее возникающее желание в конце концов с ним познакомиться. В этом желании схлестывались и интерес к немецкой культуре как таковой, и стремление понять феномен страшных двадцати лет (а я все-таки ставлю точку отсчета где-то около пивного путча и ранних дневников Геббельса). Мне физически необходимо было знать, чьи книги -- кто горел на кострах тридцатых годов, а те, кто в это время еще находили силы творить, казались мне сверхлюдьми в лучшем смысле этого слова. Сверхчеловек -- сверх грязи и позора, которые мир будет смывать еще долго.
Так я узнала о Брехте.
Первое наше свидание прошло, кажется, на уроке литературы у стеночки, когда я читала "Страх и нищету в Третьей империи". Я еще не знала о Брехте ничего: ни его концепции эпического театра, ни его гениальных зонгов, ни-че-го. Тем большее впечатление произвела самая неэпическая из всех его пьес. Это не я придумала: "Страх и нищету.." действительно считают вещью, наиболее далекой от его принципов эпического театра. Эпический театр предполагает объективное суждение, разрушает четвертую стену, делая зрителя зевакой,созерцателем, посвященным во все подробности происходящего и судящим непредвзято. Ему не предписано сочувствовать персонажам, занимать позицию того или иного из них; всю информацию об обстановке он получает из табличек с ремарками (именно этот ход активно использовался во время всевозможных постановок "Трехгрошовой оперы"), пространных монологов персонажей, которые совершенно не скрывают своих фактических мыслей. Я долгое время думала, прежде чем поняла, что предсвадебный монолог Шен Те в "Добром человеке из Сезуана" очень напоминает вступительные монологи в пьесах Шварца. Перед началом действия герой сразу дает зрителю основное понимание ситуации, сразу задает тон: кого в ком следует увидеть, что в итоге победит... Неясностей остается предельно мало, все -- исключительно сюжетные.
В "Страхе и нищете.." не сопереживать невозможно. Вероятно, это было проще для человека, погруженного в страх и нищету 30-х годов, хотя мне и сложно в это поверить: все-таки Ремарк остался Ремарком, Борхерт -- Борхертом, Брехт -- Брехтом. Разумеется, глупо сравнивать чтение этой пьесы читателем тех времен и современным, равно как и просмотр постановки в театре: чем дальше в прошлое уходит то время, тем сложнее становится воспринимать очень многие детали. Для меня самый пугающий мотив в пьесе -- это мотив обычности. Страх и нищета настолько крепко срастаются с жизнью человеческой, что уже не воспринимаются как нечто исключительное, и только в нескольких сценах звучит отчаянный призыв к чему-то новому и иному, чему-то нормальному.
И "Физики", и "Меловой крест", и "Жена-еврейка" -- все было страшным, нищим духовно, но обычным и сурово правдивым. Забавно, но я даже не решусь сказать, что сейчас нам сложно представить такой страх. Да, разумеется, нам еще есть, куда идти, но мы именно туда и идем... Дорогой Брехт-младший, если ты меня читаешь, штудируй концепцию эпического театра, а лучше создавай свой собственный. Может быть, лет через пять и тебе придется писать подобную пьесу, которая лет через восемьдесят будет так же непонятна людям без подготовки, как сейчас нам -- анекдот про Геббельса в "Меловом кресте". Конечно, чтобы с удовольствием читать Брехта, нужно знать историю того времени: он писал для современников, прекрасно осведомленных о событиях. Им не нужно было пояснять, почему два физика читают формулы Эйнштейна за закрытыми дверями, почему жена-еврейка бежит в Голландию, прекрасно зная, что не вернется больше к мужу, почему дело Геберле-Шюнта-Гауницера не могло решиться в пользу еврея Арндта, что такое закон об осквернении расы... Сейчас многие такие моменты требуют пояснений. То ли к счастью, то ли к сожалению: глядишь, если бы помнили, то "Правосудие" не смотрелось бы так актуально и остро спустя почти восемьдесят лет.
Тема "Шпиона" -- самой непредсказуемой и напряженной сцены -- прослеживается и у Оруэлла в "1984". Я сомневаюсь, что он читал пьесу Брехта, хотя она и ставилась в Англии. Дело в другом. Просто у каждого человека, живущего в искривленной реальности, вертится тревожный вопрос: кем станут дети, в этой реальности выросшие и не знающие другой правды, кроме этой кривды?...
Если кому интересно и кто-то может, в Табакерке идет просто потрясающая постановка. Из 24 сцен выбрали только пять, зато поставлены они гениально. По иронии судьбы, эта пьеса, которую и сейчас не особо бы радушно приветствовали, если бы только о ней кто-нибудь помнил, ставится в небольшом зале полуподвального типа. Черные стены, красные кресла, провода -- к атмосфере, соответствующей теме и масштабу, добавляется эффект "подпольности", и это очень интересно.
..Брехт-поэт начался для меня с зонгов к "Трехгрошовой опере" -- потрясающей вещи, где только ни ставленной и на какие только языки ни переведенной. Мне все хочется увидеть ее в Будапеште, если ее еще не отменили: Сильвестр Собу -- роскошный Браун. Я видела его в образе Тибальта и осталась немножко влюблена. У него есть все: и голос, и пластика, и понимание роли, и здоровая харизма. Судя по тем отрывочкам из других постановок, которые мне удалось видеть, Тибальт -- это не исключение, а статистика.
Раз уж речь зашла о переводах, мне бы хотелось начать плавно приближаться к основной теме этого поста, начать немного издалека.
Перевод -- это всегда непросто. Перевод всегда хуже, пусть и в мелочах. Не верьте тем, кто говорит, что "Воннегут выигрывает в переводе": это абсолютно не так (и позже я посвящу этому заметочку). Невозможно выиграть в переводе уже хотя бы потому, что главное его достоинство -- это его близость к оригиналу по смыслу. Если смысл искажен, пусть даже язык стал богаче или идея красивее, это уже плохой перевод или и вовсе вольная фантазия на тему. Это вполне возможно: например, "Баллада, в которой Мэкхит просит у всех прощения" в каком-то из британских театров была здорово переписана. Она не потеряла своей идеи, но была адаптирована под проблемы настоящего времени. С Брехтом такое проделывать допустимо и даже, наверное, иногда следует: все-таки он писал о довольно насущных вещах, почему бы не приблизить его формулировки вечных проблем к настоящему времени?
Да, перевод всегда плоховат. Порой в мелочах, но именно эти мелочи и имеют значение.
Возьмем для примера мой любимый зонг -- Zweites Dreigroschenfinale, Второй трехгрошовый финал.
Несколько цитат из оригинального текста:
Zuerst müsst ihr uns was zu fressen geben,
Dann könnt ihr reden; damit fängt es an.
Denn wovon lebt der Mensh? Indem er stündlich
Den Menschen peinigt, auszieht, anfällt, abwürgt und frisst.
Nut dadurch lebt der Mensch dass er so gründlich
Vergessen kann dass er ein Mensch doch ist.
Дословный перевод достаточно прост: "Сперва вы должны дать нам что-нибудь пожрать, тогда можете и говорить; именно так это начинается", "Ибо чем жив человек? Ежечасно он мучает, раздевает, гонит прочь, душит и жрет людей. Только тем человек и жив, что он так может так крепко забыть, что он все-таки человек."
Соответствующие куски русского текста:
Сначала дайте нам пожрать немного,
А уж потом учите честно жить.
Чем люди живы? Тем, что раздевают,
Терзают, мучат, душат, гонят прочь взашей
Других людей и прочно забывают,
Что сами носят звание людей.
В общем-то, ничего не изменилось... И все-таки что-то не так.
Сменилась интонация последних строк. В немецком варианте ответ на вопрос дается после перечисления ряда грешных поступков человека, своего рода обобщение и первопричина. Терзать, гнать, душить -- это следствия, причина -- это способность забыть о собственной человеческой природе. Русский перевод предлагает ответ более пространный и менее точный: способность забыть "звание людей" -- что тоже отличается от именно человека -- ставится в один ряд с ее следствиями, как будто возможно было бы "сожрать" ближнего своего, помня о том, что ты человек, а это, как известно, звучит..звучит и звучит.
И пропадает симпатичный мотив жратвы. Слово "жрать" в зонге повторяется на все лады: дословно цитируют первые две строчки Мэкхит и Дженни, ставят ультиматум в конце своих куплетов: "Сначала жратва, потом уж мораль", -- да и человек, забыв о своей природе, выживает тем, что, лишенный нормальной пищи, "жрет" людей. Голодный физически голоден духовно. Дайте людям достойно жрать, пусть каждый сумеет отрезать себе кусок хлеба от общей буханки, и людям не придется "пожирать" вместо хлеба своего ближнего...
На этом заканчиваются цветочки, взращенные в навозе моих капризов. Начинается ночной кошмар. Уберите детей и германофилов от мониторов, они вам этого не простят!
Недавно мне один прекрасный человек, который сейчас, возможно, это читает, прислал мне в связи с запущенным поэтическим флэшмобом (и нашей с ней ролевой) стихотворение Брехта, которое Брехта не слишком напоминало, хотя и было хорошо само по себе. Для Брехта в нем было слишком много Шекспира, и в стиле, и в теме:
Одно прошу: не избегай меня.
Твое рукопожатье -- мне отрада.
Ты стал глухим? Тебя мне слышать надо.
Ты стал немым? Твой дух -- моя броня.
Ты стал слепым? К себе в поводыри
Прими меня, твоим я буду взглядом.
Позволь, как прежде, быть с тобою рядом.
Как прежде, мне доверье подари.
Не говори: " Я ранен, я калека!"
Поддержки не чурайся, как чумы.
Неверье недостойно человека.
Тот несвободен, кто другому нужен.
Я без тебя во мраке безоружен.
Но я не только я. Я -это мы.
Неуемный человек полетел искать немецкий оригинал, пробивая в интернетах рандомные комбинации слов из стихотворения, понимая, что оригинал может действительно сильно отличаться.
Оригинал оказался девятнадцатым сонетом Брехта. С первого четверостишия стало понятно, что у кого-то из нас двоих, то ли у переводчика, то ли у меня, нелады с головой, не столько с немецким, сколько с формальной логикой.
Привожу оригинал с дословным:
Nur eines möcht ich nicht: daß du mich fliehst.
Ich will dich hören, selbst wenn du nur klagst.
Denn wenn du taub wärst, braucht ich, was du sagst
Und wenn du stumm wärst, braucht ich, was du siehst
Und wenn du blind wärst, möcht ich dich doch sehn.
Du bist mir beigesellt als meine Wacht:
Der lange Weg ist noch nicht halb verbracht
Bedenk das Dunkel, in dem wir noch stehn!
So gilt kein "Laß mich, denn ich bin verwundet!"
So gilt kein "Irgendwo" und nur ein "Hier"
Der Dienst wird nicht gestrichen, nur gestundet.
Du weißt es: wer gebraucht wird, ist nicht frei.
Ich aber brauche dich, wie's immer sei
Ich sage ich und könnt auch sagen wir.
Только одного я не хочу: чтобы ты меня оставил.
Я хочу тебя слышать, даже когда ты жалуешься.
И если ты глух, мне нужны твои речи,
И если ты нем, мне нужно то, что ты видишь.
А если ты слеп, я все равно хочу тебя видеть.
Ты связан со мной, ты мой страж:
Долгий путь не пройден еще и наполовину,
Подумай о темноте, в которой мы до сих пор стоим!
Не говори: "Оставь меня, я ранен!"
Не говори "Нигде", только "Здесь".
Наше дело не отменено, оно только отложено.
Ты знаешь: в ком нуждаются, тот не свободен.
Однако я нуждаюсь в тебе, как это всегда было и будет.
Я говорю Я, но могу сказать вместо этого МЫ.
Вот это был уже Брехт. Сильный, напористый, вечно движущийся, вечно к чему-то стремящийся. Оставалось только непонятно, как переводчик мог извратить предельно простую логику?
Герой Брехта видит в этом неизвестном свой маяк, свое напоминание о том, что путь еще долог, знак их общего дела, которое ждет своего достойного завершения. Он связан с адресатом крепко, как слепой и охраняемый связан с поводырем и стражем. Не он ведет, но ему указывают направление, когда адресат жалуется, молчит, когда он вообще никак не видит мира. Он все равно остается напоминанием о цели, до которой им все равно нужно дойти вместе. Хотят они построить вселенское счастье, искоренить вселенское зло, тащат друг друга к надежде на светлое будущее (в 1939 году вполне актуальная надежда) -- сказать тяжело. Ясно одно: тяжелую дорогу они пройдут вместе.
О чем говорит перевод? Идея дороги исчезает окончательно и совершенно, вместо этого вылезает тема потерянного доверия. Адресат Брехта гонит героя не из недоверия: он просто не хочет быть тяжелым грузом, на его взгляд, бесполезным, и герой убеждает его в обратном, показывая, что без него он не пройдет остаток пути. Герой перевода вымаливает доверие, взывая к чувству достоинства (и где только его нашел переводчик?). Каждым словом он выражает не нужду, но лояльность: вместо того, чтобы нуждаться в поводыре, он сам предлагает им стать.
Откуда-то появляется бредовое рукопожатие-отрада... Стихотворение, изначально довольно серьезное, богатое на смыслы и поводы задуматься, начинает напоминать сонет об утраченной любви, где только и можно гадать, почему же герой потерял доверие своего адресата.
..Вообще в Германии Брехта любят. О нем снимаются документальные фильмы и литературные передачи, его пьесы ставятся в театрах, его имя упоминается в кино абсолютно разных жанров. Сборник стихов Брехта читает на празднике у Драймана его коллега-будущий суицидник, этот же сборник крадет из квартиры драматурга "хороший человек" агент Штази в оскароносной "Жизни других". В простой и понятной, почти банальной комедии "Свежевыжатый" о своем участии в постановке по Брехту с восторгом и трепетом говорит модельер Хельго, читает томик Брехта (с портретом на обложке) старшая дочь. Это только то, что неминуемо приходит в голову. А сколько всего еще скрыто!... Вот только почитать Брехта в оригинале онлайн или найти его книгу в Германии довольно проблематично. Вряд ли это можно связывать с утратой книг в результате костров инквизиции 30-х: Брехт в большинстве случаев публиковался за границей или после войны. Может быть, я просто плохо ищу. А может быть, он просто не пользуется спросом, что, конечно, вероятно, но очень, очень безрадостно. Он был явлением, и равного ему найти сложно, если возможно.
Дорогой Брехт-младший, если ты все еще это читаешь, то стань вторым равным. Стань лучше.
Напоследок -- одно из самых пронзительных его стихотворений, о котором можно прочитать в Википедии в статье про сожжение книг национал-социалистами (у меня 4 утра, адски виснет система, я перепечатываю этот текст второй раз и не хочу рисковать, открывая лишние вкладки и сверяя информацию):
Die Bücherverbrennung
Als das Regime befahl, Bücher mit schädlichem Wissen
Öffentlich zu verbrennen, und allenthalben
Ochsen gezwungen wurden, Karren mit Büchern
Zu den Scheiterhaufen zu ziehen, entdeckte
Ein verjagter Dichter, einer der besten, die Liste der
Verbrannten studierend, entsetzt, daß seine
Bücher vergessen waren. Er eilte zum Schreibtisch
Zornbeflügelt, und schrieb einen Brief an die Machthaber.
Verbrennt mich! schrieb er mit fliegender Feder, verbrennt mich!
Tut mir das nicht an! Laßt mich nicht übrig! Habe ich nicht
Immer die Wahrheit berichtet in meinen Büchern? Und jetzt
Werd ich von euch wie ein Lügner behandelt! Ich befehle euch,
Verbrennt mich!
среда, 22 января 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Под таким странным заголовком скрывается лишь еще одна корявая заметка о моих приключениях с голландским языком.
Как уже, наверное, понятно, систематически я его не учу. Нет, у меня есть учебник, я даже почти записалась на курсы, но никакого отношения к фактическому изучению мной языка это не имеет.
Вчера вечером мне просто ударило в голову одновременно Саксонией и смелостью, и я решила продолжать учить язык именно так, как я это делала: "снимать" голландский с немецкого. Новых слов придется учить очень и очень мало, грамматика практически ничем не отличается, а немецкий мне сейчас объективно близок.
И в качестве первого опыта целенаправленного изучения я всю дорогу из университета в ночи переводила зонги из "Доброго человека из Сезуана". То, что удалось проверить, оказалось довольно близко к правильному. На немецком я их знаю почти наизусть, спасибо паре походов в театр Пушкина.
А еще вчера очень здорово удалось потанцевать на сальсе.
Нам с каждым разом дают все больше и больше свободы.
Как уже, наверное, понятно, систематически я его не учу. Нет, у меня есть учебник, я даже почти записалась на курсы, но никакого отношения к фактическому изучению мной языка это не имеет.
Вчера вечером мне просто ударило в голову одновременно Саксонией и смелостью, и я решила продолжать учить язык именно так, как я это делала: "снимать" голландский с немецкого. Новых слов придется учить очень и очень мало, грамматика практически ничем не отличается, а немецкий мне сейчас объективно близок.
И в качестве первого опыта целенаправленного изучения я всю дорогу из университета в ночи переводила зонги из "Доброго человека из Сезуана". То, что удалось проверить, оказалось довольно близко к правильному. На немецком я их знаю почти наизусть, спасибо паре походов в театр Пушкина.
А еще вчера очень здорово удалось потанцевать на сальсе.
Нам с каждым разом дают все больше и больше свободы.
вторник, 21 января 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Мой пост про мужа-саксонца еще час назад опирался только на одного человека.
Пока я не решила проверить свои догадки по поводу любимой группы.
Ага.
Дрезден.
Случайная страсть, длящаяся уже почти год, оказывается, вполне закономерна.
А как я ими заслушивалась во Франции, когда так отчаянно не хватало немецкого языка!
Кстати, у меня великий день: я сегодня впервые в магазине не сказала ни одного английского слова. Голландский я не учу систематически, набираюсь и сравниваю, так что решиться с огромной вероятностью опозориться было тяжело.
Но меня поняли. Без вопросов и проблем. Как белого человека.
Тройку прекрасных песен на сладкое:
Пока я не решила проверить свои догадки по поводу любимой группы.
Ага.
Дрезден.
Случайная страсть, длящаяся уже почти год, оказывается, вполне закономерна.
А как я ими заслушивалась во Франции, когда так отчаянно не хватало немецкого языка!
Кстати, у меня великий день: я сегодня впервые в магазине не сказала ни одного английского слова. Голландский я не учу систематически, набираюсь и сравниваю, так что решиться с огромной вероятностью опозориться было тяжело.
Но меня поняли. Без вопросов и проблем. Как белого человека.
Тройку прекрасных песен на сладкое:
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Я извращенец.
Это признанный факт, от которого я не пытаюсь уклониться, потому что это все равно бессмысленно.
Но я хочу замуж за саксонца.
Я хочу замуж за его чудесный, волшебный, вызывающий оргазмическую дрожь в теле акцент.
За его легкую почти французскую оттяжечку в звуке "эн".
За мягкое, змеиное "ха", то ласково-шипящее, то жаркое, на выдохе.
Мне не нужно будет от него ни шуб, ни машин, ни квартир. Пусть он даже курит. Пусть только любит не только сигареты, но и меня.
Я буду его просить читать мне на ночь. Рильке, Брехта, Ремарка, Борхерта. Разговаривать со мной.
Его "Ich liebe dich" будет звучать как самая красивая песня в мире.
И даже смеяться он будет по-саксонски.
Я сошла с ума.
Но я правда этого хочу.
Это признанный факт, от которого я не пытаюсь уклониться, потому что это все равно бессмысленно.
Но я хочу замуж за саксонца.
Я хочу замуж за его чудесный, волшебный, вызывающий оргазмическую дрожь в теле акцент.
За его легкую почти французскую оттяжечку в звуке "эн".
За мягкое, змеиное "ха", то ласково-шипящее, то жаркое, на выдохе.
Мне не нужно будет от него ни шуб, ни машин, ни квартир. Пусть он даже курит. Пусть только любит не только сигареты, но и меня.
Я буду его просить читать мне на ночь. Рильке, Брехта, Ремарка, Борхерта. Разговаривать со мной.
Его "Ich liebe dich" будет звучать как самая красивая песня в мире.
И даже смеяться он будет по-саксонски.
Я сошла с ума.
Но я правда этого хочу.
суббота, 18 января 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Сегодняшний день, плавно вытекший из вчерашнего в силу практически полного отсутствия сна, начался забавно.
Собираясь лечи часа в два ночи, я в итоге не успокоилась даже к четырем, и, как оказалось, хорошо, потому что примерно в четыре с четвертью я услышала стук. Сначала я подумала, что кому-то из соседей в кои-то веки мешает сеанс ночного кино (ага, как же, "Я солдат" на полную громкость с другом по скайпу их не беспокоит, а негромкий фильм...) и сделала потише,а потом и вовсе вырубила звук. Но стук продолжался. Стучали явно не в дверь: шум шел с другой стороны и был не таким гулким. Окно? Вероятно... Но кто может мне стучать? Наверное, думала я, кого-нибудь с тусовки в соседней комнате заперли на балконе (да, я добрый человек из ГронингЕна, знаю).
Все оказалось гораздо хуже.
Человек был действительно у меня на балконе.
Это оказалась девушка из нашего общежития, которая уехала в центр погулять и то ли забыла дома, то ли потеряла где ключи. Походив вдоль балконов первого этажа и не найдя поддержки, она полезла на второй...
..От чая продрогший человек отказался, мой дивный бардак побыстрее покинул. Это не странно: на всегда открытой кухне есть чайник, согреться можно и так. Общий душ тоже есть, так что жить можно.
Проблема в том, что у нас под балконами второго этажа стоят здоровые металлические шипы, которые должны играть роль защиты от домушников. Сказать, что моя вера в них подорвалась этим утром, значит ничего не сказать. Либо просто у человека был такой выброс адреналина в кровь, что никакому вору даже не приснится.
Переведя дыхание и сделав чайку уже себе, я вернулась досматривать фильм, который я смотрела (не чистое время) полтора года.
Фильм этот в мире знают по его французскому названию Jeux d'enfant. Русские же переводчики, самые переводчистые переводчики в мире, решили, что режиссером смысл его фильма был выражен в корне неправильно, и окрестили свое детище "Влюбись в меня, если осмелишься", пойдя на поводу у англичан, тем самым крепко исказив идею фильма, не просто сместив акценты, но переставив их друг относительно друга.
Говорить о самом фильме мне пока нелегко, но уже сейчас могу отметить пару моментов.
Во-первых, фильм абсолютно французский. До мозга кадровых костей, если так можно сказать. Я не большой знаток кинематографа, особенно французского (скорее моя степь -- это Германия и Италия), но французское кино распознать легко. Не знаю, как, но если бы мне пересказали сюжет этого фильма, не назвав ни имен, ни мест, я бы угадала. В принципе реальная жизнь, сбрызнутая красным вином французской эмоциональности, никаких тебе супергероев, семейная драма, толика абсурдности и сюрреализма и довольно французский юмор (не про бельгийцев, нет, не то имела в виду).
Во-вторых, это никоим образом не "Влюбись в меня..". Я уже давно задаюсь вопросом, что же курят авторы "адаптированных" названий. Проходящая красной нитью через весь фильм идея игры почему-то оказывается отодвинута на второй, третий, энный план. А ведь именно в этой глупой детской игре вся суть. Растут дети, растут ставки. Суровее становятся жизнь, правила и расплата за каждое выполненное задание. За "бордель" отведут к директору, сорванная свадьба поссорит с отцом навсегда, а попытка ускользнуть от полиции приведет в госпиталь. Но самое главное -- игра продолжается. Игра, в которой все средства хороши. Игра, из которой, как из вязкого бетона, уже не выбраться.
И мне даже интересно: а кому из них было "не слабо" реализовать их последнее желание -- мечту о вечной любви?...
Наверное, когда-нибудь я напишу отдельный пост об адаптации названий фильмов и книг.
Но это будет не слишком скоро.
Собираясь лечи часа в два ночи, я в итоге не успокоилась даже к четырем, и, как оказалось, хорошо, потому что примерно в четыре с четвертью я услышала стук. Сначала я подумала, что кому-то из соседей в кои-то веки мешает сеанс ночного кино (ага, как же, "Я солдат" на полную громкость с другом по скайпу их не беспокоит, а негромкий фильм...) и сделала потише,а потом и вовсе вырубила звук. Но стук продолжался. Стучали явно не в дверь: шум шел с другой стороны и был не таким гулким. Окно? Вероятно... Но кто может мне стучать? Наверное, думала я, кого-нибудь с тусовки в соседней комнате заперли на балконе (да, я добрый человек из ГронингЕна, знаю).
Все оказалось гораздо хуже.
Человек был действительно у меня на балконе.
Это оказалась девушка из нашего общежития, которая уехала в центр погулять и то ли забыла дома, то ли потеряла где ключи. Походив вдоль балконов первого этажа и не найдя поддержки, она полезла на второй...
..От чая продрогший человек отказался, мой дивный бардак побыстрее покинул. Это не странно: на всегда открытой кухне есть чайник, согреться можно и так. Общий душ тоже есть, так что жить можно.
Проблема в том, что у нас под балконами второго этажа стоят здоровые металлические шипы, которые должны играть роль защиты от домушников. Сказать, что моя вера в них подорвалась этим утром, значит ничего не сказать. Либо просто у человека был такой выброс адреналина в кровь, что никакому вору даже не приснится.
Переведя дыхание и сделав чайку уже себе, я вернулась досматривать фильм, который я смотрела (не чистое время) полтора года.
Фильм этот в мире знают по его французскому названию Jeux d'enfant. Русские же переводчики, самые переводчистые переводчики в мире, решили, что режиссером смысл его фильма был выражен в корне неправильно, и окрестили свое детище "Влюбись в меня, если осмелишься", пойдя на поводу у англичан, тем самым крепко исказив идею фильма, не просто сместив акценты, но переставив их друг относительно друга.
Говорить о самом фильме мне пока нелегко, но уже сейчас могу отметить пару моментов.
Во-первых, фильм абсолютно французский. До мозга кадровых костей, если так можно сказать. Я не большой знаток кинематографа, особенно французского (скорее моя степь -- это Германия и Италия), но французское кино распознать легко. Не знаю, как, но если бы мне пересказали сюжет этого фильма, не назвав ни имен, ни мест, я бы угадала. В принципе реальная жизнь, сбрызнутая красным вином французской эмоциональности, никаких тебе супергероев, семейная драма, толика абсурдности и сюрреализма и довольно французский юмор (не про бельгийцев, нет, не то имела в виду).
Во-вторых, это никоим образом не "Влюбись в меня..". Я уже давно задаюсь вопросом, что же курят авторы "адаптированных" названий. Проходящая красной нитью через весь фильм идея игры почему-то оказывается отодвинута на второй, третий, энный план. А ведь именно в этой глупой детской игре вся суть. Растут дети, растут ставки. Суровее становятся жизнь, правила и расплата за каждое выполненное задание. За "бордель" отведут к директору, сорванная свадьба поссорит с отцом навсегда, а попытка ускользнуть от полиции приведет в госпиталь. Но самое главное -- игра продолжается. Игра, в которой все средства хороши. Игра, из которой, как из вязкого бетона, уже не выбраться.
И мне даже интересно: а кому из них было "не слабо" реализовать их последнее желание -- мечту о вечной любви?...
Наверное, когда-нибудь я напишу отдельный пост об адаптации названий фильмов и книг.
Но это будет не слишком скоро.
пятница, 17 января 2014
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Итак, я снова здесь.
За два года моего молчания я:
- сдала три экзамена по английскому;
- окончила физмат с грамотой за отличные успехи в изучении географии и истории;
- нырнула с головой в Достоевского;
- не выходя из Достоевского, нырнула в Третий Рейх;
- долго и очень, очень, чрезвычайно болезненно из этого состояния выныривала;
- открыла для себя Фрэнки-шоу, массу новых писателей, новой музыки, кино и новых художников;
- сменила свой лингвистический афродизиак с французского на немецкий, точнее -- на саксонский акцент;
- совершила переезд из Биаррица в Бордо;
- выиграла олимпиаду по обществознанию за счет моего дикого везения с эссе (мсье Камю, спасибо Вам за мою к Вам любовь)
- и главное: я в Нидерландах, в Гронингене, учусь на первом курсе отделения эконометрики и операционного анализа, и я счастлива, как пьяный ежик.
Сперва это было компромиссом.
Потом стало шагом к другой цели (прославить именем своим бесславный путь филологии в Гейдельберге).
А теперь это просто образ жизни, который диктует новые цели,задачи, желания, образ жизни, который я все-таки люблю.
Я практически не представляю, почему и зачем (хотя в последнее время я чаще формулирую вопрос как "для чего?") я сюда возвращаюсь. Накануне второй сессии, конечно, часто тянет на безумные поступки, пусть поначалу безобидные, но отнимающие с каждым разом все больше времени и сил; дневник -- как раз один из них.
Мои попытки ведения дневника на бумаге провалились, хотя тетрадочка была прекрасна.
Шпеер из меня никакой. Я бы всю бумагу изрисовала ежиками и мужскими профилями, и никакого дневника заключенного свет бы не увидел.
А дневник вести хочется.
Хочется практиковаться в душевном эксгибиционизме, учась не врать хотя бы себе самой. И краснеть максимум за плохо подобранную фразу, но не за ложь.
Пусть иногда кажется, что написать красиво важнее, чем написать правду.
Геббельс правил свои дневники, придавая цитатам афористичность, известный факт. Возможно, это было бы хорошим опытом обработки и шлифовки материала, если бы только не работало кривым зеркалом. Впрочем, это так хорошо согласуется с идеей фальсификации всего на свете, что, наверное, и зеркало не такое и кривое...
Нет.
Пусть это будет чем-то вроде писательского флэшмоба: каждый день садиться и писать небольшой пост, облекая мысли в слова.
Что бы еще такого облечь сегодня интересного?
У нас сегодня целый день льет дождь. Почти по Брехту. Нечего сказать, удовольствие жить в стране, в которой дождь -- это целое несчастье.
Нет, жить здесь, конечно, удовольствие. Если никуда не выходить из общежития и любоваться на туманную серость "плоской страны" из окна.
За два года моего молчания я:
- сдала три экзамена по английскому;
- окончила физмат с грамотой за отличные успехи в изучении географии и истории;
- нырнула с головой в Достоевского;
- не выходя из Достоевского, нырнула в Третий Рейх;
- долго и очень, очень, чрезвычайно болезненно из этого состояния выныривала;
- открыла для себя Фрэнки-шоу, массу новых писателей, новой музыки, кино и новых художников;
- сменила свой лингвистический афродизиак с французского на немецкий, точнее -- на саксонский акцент;
- совершила переезд из Биаррица в Бордо;
- выиграла олимпиаду по обществознанию за счет моего дикого везения с эссе (мсье Камю, спасибо Вам за мою к Вам любовь)
- и главное: я в Нидерландах, в Гронингене, учусь на первом курсе отделения эконометрики и операционного анализа, и я счастлива, как пьяный ежик.
Сперва это было компромиссом.
Потом стало шагом к другой цели (прославить именем своим бесславный путь филологии в Гейдельберге).
А теперь это просто образ жизни, который диктует новые цели,задачи, желания, образ жизни, который я все-таки люблю.
Я практически не представляю, почему и зачем (хотя в последнее время я чаще формулирую вопрос как "для чего?") я сюда возвращаюсь. Накануне второй сессии, конечно, часто тянет на безумные поступки, пусть поначалу безобидные, но отнимающие с каждым разом все больше времени и сил; дневник -- как раз один из них.
Мои попытки ведения дневника на бумаге провалились, хотя тетрадочка была прекрасна.
Шпеер из меня никакой. Я бы всю бумагу изрисовала ежиками и мужскими профилями, и никакого дневника заключенного свет бы не увидел.
А дневник вести хочется.
Хочется практиковаться в душевном эксгибиционизме, учась не врать хотя бы себе самой. И краснеть максимум за плохо подобранную фразу, но не за ложь.
Пусть иногда кажется, что написать красиво важнее, чем написать правду.
Геббельс правил свои дневники, придавая цитатам афористичность, известный факт. Возможно, это было бы хорошим опытом обработки и шлифовки материала, если бы только не работало кривым зеркалом. Впрочем, это так хорошо согласуется с идеей фальсификации всего на свете, что, наверное, и зеркало не такое и кривое...
Нет.
Пусть это будет чем-то вроде писательского флэшмоба: каждый день садиться и писать небольшой пост, облекая мысли в слова.
Что бы еще такого облечь сегодня интересного?
У нас сегодня целый день льет дождь. Почти по Брехту. Нечего сказать, удовольствие жить в стране, в которой дождь -- это целое несчастье.
Нет, жить здесь, конечно, удовольствие. Если никуда не выходить из общежития и любоваться на туманную серость "плоской страны" из окна.
понедельник, 23 января 2012
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Новый год отмечать, в принципе, стоит. Особенно если снег идет. Другой вопрос. как именно, где, когда и с чем.
А если на улицах еще и снега нет, то это совершенный караул. Безумные люди, жаждущие зимы и чуда, бредут сквозь слякоть до тех пор пока не растворятся в этой соли, проевшей ботинки, сами. Картинка декадентская.
Возможно, дело в моем упрямстве и консерватизме, возможно, в любви моих родителей, а, может, Провидение меня очень любит и не собирается изменять этой своей приятной привычке, но, несмотря на мерзкую млявую муть грязноватых оттенков, устилавшую улицы, снега мне хватало.
31 декабря в театре Вахтангова давали "Маскарад".
Наверное, следует немного распространиться на тему моих театральных эпопей. К тому моменту - если считать от последнего отмеченного мной спектакля, "Пиковой дамы" 16 июня (ох Евгений-Евгений...) - я успела сходить на "Войну и мир" в мастерскую Фоменко - прекрасная вещь, предельно лаконичная в отношении костюмов и декораций, в чем-то символичная, - "Волков и овец" в тот же театр - хоть и считаются визиткой театра, оставили равнодушной в силу крайней перегруженности и сцены, и пьесы и людьми, и декорациями; к тому же, это была замена, ждали-то "Трех сестер" - сами понимаете, что это, как говорят в Одессе, две большие разницы, - и все тот же любимый "Маскарад", на который наш родительский комитет, несмотря на увещевания моей дражайшей мамы, повел наш раздолбайский класс. Никто ничего не понял, а я сидела вдалеке от галерки, в третьем ряду, с цветами и оргазмировала. Букетов было три: Мария, Юрий и Евгений - Нина, Неизвестный и Арбенин.
И вот Новый год.
Вечером - театр. Евгений, любовь моя. Снова цветы - много, от меня одной три букета: Виктор, Юрий и Евгений. И снег. Снега очень много, белоснежно-девственного - или девственно белоснежного?
И эта атмосфера пронизывающего счастья и новогоднего чуда просто от того, что в своих пожеланиях актеры едины с залом.
Десять вечера - обмен подарками. Дед Мороз существует и доказывает это. В общей сложности десять книг - с учетом родительских подарков, без учета "Любви во время чумы", "Лолиты" и Петрарки. Я люблю этот чертов мир.
Встречаем новый год с гражданином поэтом, вследствие чего получаем возможность дважды загадать желание: куранты Эха пробили на минуту раньше.
На столе - салат из кальмаров, моцарелла, австрийский лимонад, заботливо припрятанный, и вахтанговская шоколадка - милый новогодний сувенир, молочный с орехами, каждая шоколадка посвящена какому-то спектаклю. И уже ясно, что же было у меня...
А если на улицах еще и снега нет, то это совершенный караул. Безумные люди, жаждущие зимы и чуда, бредут сквозь слякоть до тех пор пока не растворятся в этой соли, проевшей ботинки, сами. Картинка декадентская.
Возможно, дело в моем упрямстве и консерватизме, возможно, в любви моих родителей, а, может, Провидение меня очень любит и не собирается изменять этой своей приятной привычке, но, несмотря на мерзкую млявую муть грязноватых оттенков, устилавшую улицы, снега мне хватало.
31 декабря в театре Вахтангова давали "Маскарад".
Наверное, следует немного распространиться на тему моих театральных эпопей. К тому моменту - если считать от последнего отмеченного мной спектакля, "Пиковой дамы" 16 июня (ох Евгений-Евгений...) - я успела сходить на "Войну и мир" в мастерскую Фоменко - прекрасная вещь, предельно лаконичная в отношении костюмов и декораций, в чем-то символичная, - "Волков и овец" в тот же театр - хоть и считаются визиткой театра, оставили равнодушной в силу крайней перегруженности и сцены, и пьесы и людьми, и декорациями; к тому же, это была замена, ждали-то "Трех сестер" - сами понимаете, что это, как говорят в Одессе, две большие разницы, - и все тот же любимый "Маскарад", на который наш родительский комитет, несмотря на увещевания моей дражайшей мамы, повел наш раздолбайский класс. Никто ничего не понял, а я сидела вдалеке от галерки, в третьем ряду, с цветами и оргазмировала. Букетов было три: Мария, Юрий и Евгений - Нина, Неизвестный и Арбенин.
И вот Новый год.
Вечером - театр. Евгений, любовь моя. Снова цветы - много, от меня одной три букета: Виктор, Юрий и Евгений. И снег. Снега очень много, белоснежно-девственного - или девственно белоснежного?
И эта атмосфера пронизывающего счастья и новогоднего чуда просто от того, что в своих пожеланиях актеры едины с залом.
Десять вечера - обмен подарками. Дед Мороз существует и доказывает это. В общей сложности десять книг - с учетом родительских подарков, без учета "Любви во время чумы", "Лолиты" и Петрарки. Я люблю этот чертов мир.
Встречаем новый год с гражданином поэтом, вследствие чего получаем возможность дважды загадать желание: куранты Эха пробили на минуту раньше.
На столе - салат из кальмаров, моцарелла, австрийский лимонад, заботливо припрятанный, и вахтанговская шоколадка - милый новогодний сувенир, молочный с орехами, каждая шоколадка посвящена какому-то спектаклю. И уже ясно, что же было у меня...
понедельник, 28 ноября 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
"Well, you knew Mr. Babbington before, didn't you?"
"Who is Mr. Babbington?"
"The man who died, or who was killed, at the Crow's Nest."
"Oh, the clergyman. I'd forgotten his name. No, I'd never seen him before in my life. Who told you I knew him?"
"Someone who ought to know," said Mr. Satterthwaite boldly.
Miss Sutcliffe seemed amused.
"Dear old man, did they think I'd had an affair with him? Archdeacons are sometimes very naughty, aren't they? So why not vicars? There's the man in the barrel, isn't there? But I must clear the poor mans' memory. I'd never seen him before in my life."
— Вы ведь прежде, наверное, встречались с мистером Беббингтоном?
— А кто он?
— Пастор, который скончался — или был убит? — в «Вороновом гнезде».
— Ах, пастор. Я и забыла, как его зовут. Нет, никогда его раньше не встречала. А кто вам сказал, что мы были с ним знакомы?
— Один человек, которому можно верить, — отчаянно соврал мистер Саттертуэйт.
Это сообщение, казалось, позабавило мисс Сатклифф.
— Этот пастор, конечно, славный старик. Но подумать, что у меня с ним был роман? Правда, среди архидьяконов попадаются этакие проказники, вы замечали? Отчего же викарии должны от них отставать? Но тут совсем иное дело — бедняги уже нет в живых, и я не посмею осквернить память о нем недостойными подозрениями. Ей-богу, до этого злосчастного обеда я и в глаза его не видела.
Пришлось мистеру Саттертуэйту довольствоваться этим объяснением.
- Ну, вы ведь раньше были знакомы с мистером Бэббингтоном?
- Кто это?
- Человек, который умер или был убит в "Вороньем гнезде".
- А, священник. Я забыла его фамилию. Нет, до того вечера я ни разу его не видела. Кто сказал вам, что мы были знакомы?
- Тот, кто должен знать, - дерзко отозвался мистер Саттерсвейт.
Мисс Сатклифф рассмеялась:
- Неужели думают, что у меня была с ним связь? Аррхидьяконы иногда шалят, так почему бы и не викарии? Повторяю - до того вечера я его ни разу не видела.
Мистеру Саттерсвейту пришлось довольствоваться этим заявлением.
Оригинал и два перевода - три акта одной трагедии, ибо оба перевода далеки от идеала. Даже грустно.
Можно только порадоваться такой милой детальке в английском детективе, как столь пикантное упоминание о Клоде.
"Who is Mr. Babbington?"
"The man who died, or who was killed, at the Crow's Nest."
"Oh, the clergyman. I'd forgotten his name. No, I'd never seen him before in my life. Who told you I knew him?"
"Someone who ought to know," said Mr. Satterthwaite boldly.
Miss Sutcliffe seemed amused.
"Dear old man, did they think I'd had an affair with him? Archdeacons are sometimes very naughty, aren't they? So why not vicars? There's the man in the barrel, isn't there? But I must clear the poor mans' memory. I'd never seen him before in my life."
— Вы ведь прежде, наверное, встречались с мистером Беббингтоном?
— А кто он?
— Пастор, который скончался — или был убит? — в «Вороновом гнезде».
— Ах, пастор. Я и забыла, как его зовут. Нет, никогда его раньше не встречала. А кто вам сказал, что мы были с ним знакомы?
— Один человек, которому можно верить, — отчаянно соврал мистер Саттертуэйт.
Это сообщение, казалось, позабавило мисс Сатклифф.
— Этот пастор, конечно, славный старик. Но подумать, что у меня с ним был роман? Правда, среди архидьяконов попадаются этакие проказники, вы замечали? Отчего же викарии должны от них отставать? Но тут совсем иное дело — бедняги уже нет в живых, и я не посмею осквернить память о нем недостойными подозрениями. Ей-богу, до этого злосчастного обеда я и в глаза его не видела.
Пришлось мистеру Саттертуэйту довольствоваться этим объяснением.
- Ну, вы ведь раньше были знакомы с мистером Бэббингтоном?
- Кто это?
- Человек, который умер или был убит в "Вороньем гнезде".
- А, священник. Я забыла его фамилию. Нет, до того вечера я ни разу его не видела. Кто сказал вам, что мы были знакомы?
- Тот, кто должен знать, - дерзко отозвался мистер Саттерсвейт.
Мисс Сатклифф рассмеялась:
- Неужели думают, что у меня была с ним связь? Аррхидьяконы иногда шалят, так почему бы и не викарии? Повторяю - до того вечера я его ни разу не видела.
Мистеру Саттерсвейту пришлось довольствоваться этим заявлением.
Оригинал и два перевода - три акта одной трагедии, ибо оба перевода далеки от идеала. Даже грустно.
Можно только порадоваться такой милой детальке в английском детективе, как столь пикантное упоминание о Клоде.
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Сегодня очень странный день.
Читая "Тошноту" уже который урок, я внезапно в нее вчиталась. Наверное, это началось тогда, когда Рокантен начал рассуждать о своем существовании. Точнее, его ощущать.
И сейчас, буквально час назад, я почувствовала то же самое. Почти. Я ощутила чуть другу ипостась субъективного понимания этого мира: познание и восприятие.
Случилось это спонтанно, когда мама сказала мне, что не любит грушевый компот, хотя всю жизнь думала, что любит. Желая ответить "Век живи - век учись", я вдруг банально задумалась. Меня заклинило.
Чему учиться? Что она узнала? Что груши невкусные и компот плох? Нет, она поняла свое отношение к этим грушам, свое их восприятие. Вот они, лежат в пакетике, когда их сваришь, они темнеют - это все, что мы можем сказать о грушах, но даже в этом нельзя быть уверенным. Груша - тварь своевольная, кто знает, что она выкинет в следующую секунду?
Она познала свое отношение. Преломленный через призму ее сознания мир и проекцию своего сознания на него же.
Это все слишком сложно, но мне нравится.
А теперь все иначе, потому что тот же человек звонит мне и говорит, что мне нужно куда-то ехать по поводу контактных линз. Потому что кто-то сказал, что они мне не подходят. Кто-то повлиял своим сознанием на мой мир. Вот сволочь-то! Я его воспринимаю как сволочь.
Так, все.
То, чем я занимаюсь, называется словесным онанизмом. Пора это дело кончать и не раздувать из мухи слона. Ну и груши, ну и подумаешь! такие мы видим каждый день...
Читая "Тошноту" уже который урок, я внезапно в нее вчиталась. Наверное, это началось тогда, когда Рокантен начал рассуждать о своем существовании. Точнее, его ощущать.
И сейчас, буквально час назад, я почувствовала то же самое. Почти. Я ощутила чуть другу ипостась субъективного понимания этого мира: познание и восприятие.
Случилось это спонтанно, когда мама сказала мне, что не любит грушевый компот, хотя всю жизнь думала, что любит. Желая ответить "Век живи - век учись", я вдруг банально задумалась. Меня заклинило.
Чему учиться? Что она узнала? Что груши невкусные и компот плох? Нет, она поняла свое отношение к этим грушам, свое их восприятие. Вот они, лежат в пакетике, когда их сваришь, они темнеют - это все, что мы можем сказать о грушах, но даже в этом нельзя быть уверенным. Груша - тварь своевольная, кто знает, что она выкинет в следующую секунду?
Она познала свое отношение. Преломленный через призму ее сознания мир и проекцию своего сознания на него же.
Это все слишком сложно, но мне нравится.
А теперь все иначе, потому что тот же человек звонит мне и говорит, что мне нужно куда-то ехать по поводу контактных линз. Потому что кто-то сказал, что они мне не подходят. Кто-то повлиял своим сознанием на мой мир. Вот сволочь-то! Я его воспринимаю как сволочь.
Так, все.
То, чем я занимаюсь, называется словесным онанизмом. Пора это дело кончать и не раздувать из мухи слона. Ну и груши, ну и подумаешь! такие мы видим каждый день...
понедельник, 10 октября 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
09.10.1940
John. Forever in our hearts.
~You may think I'm a dreamer,
But I'm not the only one.
Я опять ушла в молчание. Во многом из-за нехватки свободного времени: сертификат, алгебра, Кантер и прочая ерунда высасывают силы и секунды.
А так иногда хочется взять и написать сюда какой-нибудь очередной бред. О том, как надоели новшества Павла Дурова, как мне поразила песня "Летел и таял", как я вновь начинаю понемногу рисовать и писать стихи; рассказать про поход на Фестиваль Науки и семинар по лингвистике - поведать о загубленном будущем и протоптанной дорожке в дебрях филологии - да мало ли чего!
А можно повесить фотографию Джобса и пускать слезы, как положено нынче делать.
Можно еще вспомнить "Каникулы строгого режима".
Точно. Дорога цветов. Ханамити. От одного неба до другого - по крайней мере, для меня.
Ты знаешь, ***, а я так до конца и не оклемалась после твоего ухода. Это глупо, но ты стал привычкой. Я же, в конце концов, убила на тебя определенное время, не так ли?
Все. Хватит.
Видимо, я не умею писать отчеты о проведенных днях. Ну не мое все это совершенно. Я не умею играть в ролевые - обязательно начну писать нашу историю за партнера. Я не умею работать в команде - проще самой. Я педантроп и злое создание, которое хочет учить шкетов литературе по теории МакарЕнко.
А вообще, господа присяжные, знали бы вы, как это неприятно - существовать вот так вот и беспрестанно желать жить хоть чуть-чуть иначе. И понимать, что ты о-поз-да-ла.
John. Forever in our hearts.
~You may think I'm a dreamer,
But I'm not the only one.
Я опять ушла в молчание. Во многом из-за нехватки свободного времени: сертификат, алгебра, Кантер и прочая ерунда высасывают силы и секунды.
А так иногда хочется взять и написать сюда какой-нибудь очередной бред. О том, как надоели новшества Павла Дурова, как мне поразила песня "Летел и таял", как я вновь начинаю понемногу рисовать и писать стихи; рассказать про поход на Фестиваль Науки и семинар по лингвистике - поведать о загубленном будущем и протоптанной дорожке в дебрях филологии - да мало ли чего!
А можно повесить фотографию Джобса и пускать слезы, как положено нынче делать.
Можно еще вспомнить "Каникулы строгого режима".
Точно. Дорога цветов. Ханамити. От одного неба до другого - по крайней мере, для меня.
Ты знаешь, ***, а я так до конца и не оклемалась после твоего ухода. Это глупо, но ты стал привычкой. Я же, в конце концов, убила на тебя определенное время, не так ли?
Все. Хватит.
Видимо, я не умею писать отчеты о проведенных днях. Ну не мое все это совершенно. Я не умею играть в ролевые - обязательно начну писать нашу историю за партнера. Я не умею работать в команде - проще самой. Я педантроп и злое создание, которое хочет учить шкетов литературе по теории МакарЕнко.
А вообще, господа присяжные, знали бы вы, как это неприятно - существовать вот так вот и беспрестанно желать жить хоть чуть-чуть иначе. И понимать, что ты о-поз-да-ла.
понедельник, 12 сентября 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Минус один фантазер.
Минус один человек, не стесняющийся играть под самой старой маской.
Минус несколько редких минут душевного отдыха и покоя.
С июля месяца я каждый день, понемножку, срасталась с персонажем. Сперва он занял мысли и взгляд, дальше сердце.. Наконец, мне стало трудно дышать, когда я видела его короткий, лаконичный ответ. Или, наоборот, когда я не слышала его слишком долго.
В каждом слове - нотка голоса, в каждой букве - кусочек дыхания. Молчание делало меня бездыханной и безголосой.
Игра в жизнь - интересно, бесспорно. Возможность примерить на себя ту роль, которой ты никогда не получишь в жизни реальной. Ты выговариваешься тому, кто никогда не придет к тебе разбираться и помогать, когда не нужно помощи, а нужно облегчение.
Сколько его нет? Четырнадцать минут? двадцать?
Он все еще есть. Просто персонаж неожиданно погиб, без пафоса и лишних слов, даже не срывая с лица этой маски, влюбившей в себя не одного человека, не раскрываясь, как настоящий актер. Срок ли вышел?...
А все-таки странно видеть эту чертову "собачку" у живого человека, который еще неделю назад отвечал на твои воззвания.
Dans mon coeur a jamais.
Минус один человек, не стесняющийся играть под самой старой маской.
Минус несколько редких минут душевного отдыха и покоя.
С июля месяца я каждый день, понемножку, срасталась с персонажем. Сперва он занял мысли и взгляд, дальше сердце.. Наконец, мне стало трудно дышать, когда я видела его короткий, лаконичный ответ. Или, наоборот, когда я не слышала его слишком долго.
В каждом слове - нотка голоса, в каждой букве - кусочек дыхания. Молчание делало меня бездыханной и безголосой.
Игра в жизнь - интересно, бесспорно. Возможность примерить на себя ту роль, которой ты никогда не получишь в жизни реальной. Ты выговариваешься тому, кто никогда не придет к тебе разбираться и помогать, когда не нужно помощи, а нужно облегчение.
Сколько его нет? Четырнадцать минут? двадцать?
Он все еще есть. Просто персонаж неожиданно погиб, без пафоса и лишних слов, даже не срывая с лица этой маски, влюбившей в себя не одного человека, не раскрываясь, как настоящий актер. Срок ли вышел?...
А все-таки странно видеть эту чертову "собачку" у живого человека, который еще неделю назад отвечал на твои воззвания.
Dans mon coeur a jamais.
суббота, 03 сентября 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Я пропустила все.
И день рождения Тима Бертона, и нормальное время начинать подготовку к сертификации, и то время, когда филологам и прочим гуманитариям языкастым платили.
И то время, когда в магазине можно было купить ноты Пресгурвика, ибо мюзикл только вышел в свет.
И когда английский еще не превалировал над прочими языками и мир нуждался в переводчиках.
Когда школа и образование считались высшим благом, а не карой Господней.
Когда не было "школоты", а были "школьники".
Когда можно было увидеть хороший "Финрод-Зонг", "Тампль" и "Жанну".
Когда никто не пытался измерить человеческий кругозор 100 книгами и 501 фильмом.
А еще я вас люблю, и это страшнее.
И день рождения Тима Бертона, и нормальное время начинать подготовку к сертификации, и то время, когда филологам и прочим гуманитариям языкастым платили.
И то время, когда в магазине можно было купить ноты Пресгурвика, ибо мюзикл только вышел в свет.
И когда английский еще не превалировал над прочими языками и мир нуждался в переводчиках.
Когда школа и образование считались высшим благом, а не карой Господней.
Когда не было "школоты", а были "школьники".
Когда можно было увидеть хороший "Финрод-Зонг", "Тампль" и "Жанну".
Когда никто не пытался измерить человеческий кругозор 100 книгами и 501 фильмом.
А еще я вас люблю, и это страшнее.
четверг, 07 июля 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
Happy b-day, Ringo! Lots of rings as a present! =)
~Well I'm getting happier all the time, which is very nice.
~Well I'm getting happier all the time, which is very nice.
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
"Пингвины мистера Поппера": Керри неподражаем, суть и идея банальны, пингвины очаровательны, птичьего дерьма многовато, Керри неподражаем.
Трейлер в разы лучше самого фильма, это если быть откровенной и честной. Тем более, что, как это обычно и происходит, здорово различаются переводы. Господа, зачем так капитально обманывать население, жаждущее зрелищ?...
"Sweeney Todd", St. Sondheim: Epiphany постигается лишь в вагоне метро. Ну, или в любой другой толпе. Но в метро особенно. "Люди идут с молоком и сыром - несчастные люди, довольные миром" (с) Наутилус, Она ждет любви.
А Рикман все ж таки неподражаем, аки Керри. У-ни-ка-лен. И все ж таки у него ПРЕКРАСНЫЙ голос. *гнусный шепот: начинаешь понимать, почему фанатки Снейпа напирают особенно на сексуальный голос.. арарар* Да и сам он... Да все они достойны.
Бертону - поклон в ноженьки, как и Сондхайму, и Деппу, и Рикману, и Барон Коэну, и Бонэм Картер etc.
А ещё я целый день качала одну песню. Загрузилась с пятой попытки - O Fortuna, Era. Влюбилась крепко и надолго, как некоторые - в ГП. Это их детство, а моё оказалось окрашенным в тона нью-эйджа и псевдолатыни.
Трейлер в разы лучше самого фильма, это если быть откровенной и честной. Тем более, что, как это обычно и происходит, здорово различаются переводы. Господа, зачем так капитально обманывать население, жаждущее зрелищ?...
"Sweeney Todd", St. Sondheim: Epiphany постигается лишь в вагоне метро. Ну, или в любой другой толпе. Но в метро особенно. "Люди идут с молоком и сыром - несчастные люди, довольные миром" (с) Наутилус, Она ждет любви.
А Рикман все ж таки неподражаем, аки Керри. У-ни-ка-лен. И все ж таки у него ПРЕКРАСНЫЙ голос. *гнусный шепот: начинаешь понимать, почему фанатки Снейпа напирают особенно на сексуальный голос.. арарар* Да и сам он... Да все они достойны.
Бертону - поклон в ноженьки, как и Сондхайму, и Деппу, и Рикману, и Барон Коэну, и Бонэм Картер etc.
А ещё я целый день качала одну песню. Загрузилась с пятой попытки - O Fortuna, Era. Влюбилась крепко и надолго, как некоторые - в ГП. Это их детство, а моё оказалось окрашенным в тона нью-эйджа и псевдолатыни.
вторник, 05 июля 2011
Нельзя заходить в спальню к Богу, даже если его там нет
И почему-то безумно тянет на глупые, глупые, влюбленно сентиментальные дуэты Сарга и Кары. То ли умиротворяет, то ли просто додает какой-то пустой легкости. Ни музыки почти, ни красивого вокала - лишь надрывный девичий, блекловатый мужской - но все-таки уши тянет. Устала от тяжелой, мрачной, ритмичной музыки, под которую так приятно ездить в метро, словно к дьяволу на свидание? Возможно, ведь трамвай - штука тонкая.
Что такое?...
А слушается Era - The Mass.
Я хотела сделать *** приятное и найти хорошую песню в *** любимом стиле. А нашла то, чего ожидала около года. Это, конечно, не рекорд, но тоже приятно... Нет, не год! С первого заезда в лагерь, то есть с пятого класса. И вот *** нелюбовь её нашла.
Теперь надо о чем-то хорошем.
До отъезда остается все меньше времени. Я жду и понимаю, что более всего хочу увидеть те роскошнейшие розы, выпить холодного кофе, съесть (впервые в жизни) устрицу и выжить в день взятия Бастилии. Боюсь думать, что ЭТО будет.
А вам я все-таки привезу гидродинамику.
Что такое?...
А слушается Era - The Mass.
Я хотела сделать *** приятное и найти хорошую песню в *** любимом стиле. А нашла то, чего ожидала около года. Это, конечно, не рекорд, но тоже приятно... Нет, не год! С первого заезда в лагерь, то есть с пятого класса. И вот *** нелюбовь её нашла.
Теперь надо о чем-то хорошем.
До отъезда остается все меньше времени. Я жду и понимаю, что более всего хочу увидеть те роскошнейшие розы, выпить холодного кофе, съесть (впервые в жизни) устрицу и выжить в день взятия Бастилии. Боюсь думать, что ЭТО будет.
А вам я все-таки привезу гидродинамику.